(опьянение, возбуждение, упоение)
В его душе столетние обиды,
В его душе печали без названья.
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.
Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать... плакать больше он не может.
Н. Гумилев
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю — погоняю, —
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом: пропадаю! Пропадаю!
Мир читаури промозгл и холоден, но этот холод не имеет ничего общего с холодом Йотунхейма. Если йотунхеймский мороз резал ледяным ветром и заставлял сопротивляться, меряться с ним силами, то здесь кажется, что сама пустота пьет этот странный мир и все живое в нем, молча и жутко. Локи ежится. Чтон – вот ведь мерзкое создание – явно чувствует себя прекрасно, а значит нельзя подавать виду, что хочется поплотнее укутаться в плащ. Ставки слишком высоки, а ведь ему нечего предложить. А значит нужно всем своим видом доказать обратное.
Локи улыбается и, с трудом заставляя свои руки не дрожать от предвкушения, принимает жезл из шестипалых белых рук. Да, он даст им то, чего они хотят, но получить не могут. Армия в обмен на Тессаракт. Сделка совершена. Первый шаг выполнен. Теперь впереди долгое путешествие, в конце которого его ждет признание, слава и власть.
***
В первую секунду даже не верится, что все сработало. Он в Мидгарде, теперь уже не тень, преследующая Сэлвига и плетущая свои сети из тени, а бог, пришедший, чтобы взять себе все то, что захочет взять. Власть и сила пьянят и дарят ощущение уверенности в себе. За ним – армия, у него – скипетр.
Люди не заберут у него из-под носа Тессаракт, никогда ни одна цель больше не будет им упущена.
Уйти от погони не составляет никакого труда – новые «союзники» сделают это за него. Ветер бьет в лицо и дарит чувство свободы, эйфории, победы, и Лофт неожиданно для себя начинает смеяться. Весь мир, все миры лягут у его ног.
***
И все-таки люди умеют жить. Как-то так будет жить он, когда Мидгард будет принадлежать ему: ковры, колонны, приятная негромкая музыка. «Почти как в Асгарде» - думает он и морщится от внезапно пришедшего на ум сравнения. Асгард! Он уже позади, вместе со всеми своими жителями, царем, царицей и наследником, которые не признали, отвергли его как недостойного сына и брата и изгнали, обрекая на вечные мучения. Но он вернулся и теперь все будет по-другому.
Смертные, оказывается, очень слабы – Локи расправляется с ними даже без магии. Остальные, увидев смерть своих соотечественников, вместо того, чтобы объединиться против безоружного одиночки, ворвавшегося в их дом из белого камня, кричат и бегут. Локи смеется: глупые, наивные люди, как вы слабы и пугливы. Вам нужен истинный правитель, владыка, который укажет вам путь и поведет кнутом и пряником к другой, новой жизни.
- На колени! - кричит Локи, и толпа, словно марионетки с отрезанными нитями, падают на колени. Но у марионеток нет в глазах такого ужаса и… уважения? Преклонения перед чистой, ничем не ограниченной превосходящей силой? Завоеватель смеется и простирает руки над коленопреклоненной толпой, оцепеневшей от страха.
- Ну, разве так не лучше?
План идет как по маслу. Мидгардцы признают в нем силу, достойную властвовать над ними, а Фьюри, если он, конечно, еще не совсем ослеп, уже должен быть где-то рядом. И вскоре становится понятно, что Лофт не ошибся. Только появиться по его плану они должны были чуть позже.
Демонстрация силы сорвана - человек в красно-синем костюме испортил все представление. Да будь он проклят и провалится в Хелль! Несколько ударов и мидгардец почти опускается на колени. Но рано, еще слишком рано, и Локи останавливается. Сражаться в полную силу значит обречь себя на поражение в войне за Мидгард.
- Твой ход, северный олень, – главное не рассмеяться вслух, но на то он и бог лжи, чтобы обвести их всех до единого вокруг пальца.
***
Дальше все просто: сила Тессаракта велика и кубу ничего не стоит перенести Тора в Мидгард. Ведь Бог Грома так любит хорошую драку! Брат всегда находил его – найдет и теперь, найдет, чтобы вырвать брата из рук врагов и дать ему беспрепятственно захватить этот мир, так желающий подчинения.
Тор приходит и в прямом смысле вырывает его из вражеского плена. Голова Лофта встречается с твердой землей, а Тор нависает над ним, чтобы все-таки помочь брату подняться.
- Я думал, ты умер!
- Ты скорбел? - ехидно, саркастически, не признаваясь даже самому себе в том, что где-то в груди, глубоко и тихо словно бы змеи сильнее сжали свои стальные кольца.
- Все скорбели. Вернись домой, брат.
Ему нет там места, вы ясно дали ему это понять. Надрывный смешок:
- У меня нет дома.
- Слушай меня…
Внезапно появившийся человек из металла сносит Тора, и внутри у Лофта шевелится что-то похожее на облегчение. Но не одно – что-то тянет и мучит, слабо, но настойчиво, как нарывающая заноза.
***
Все идет даже лучше, чем он мог предположить. Тор вопреки всем ожиданиям присоединился к мидгардцам, но, пока Локи наблюдал за дракой, в его голове созрел еще более удачный план, который в отличие от предыдущего предусматривал и своевременный вывод Тора из игры. Тор вспыльчив и упрям, что вкупе с самолюбивым и гордым человеком в доспехах, женщиной-одиночкой, отважным и идейным героем и молчаливым ученым, обязательно приведет к тому, что они победят себя сами. А после того, как они передерутся, словно пауки в банке, дело закончит Халк. И, если это и правда величайшие силы Мидгарда, то армия читаури вообще не встретит здесь серьезного сопротивления. И он просто возьмет власть, чтобы уже потом решить, что делать с Кубом.
Люди с опаской ходят вокруг его стеклянной темницы и стараются не смотреть в глаза. Боятся его, даже безоружного и запертого.
Но не все. Одноглазый человек с походкой старого и опасного воина, кажется, вообще не может испытывать страха. Локи с интересом наблюдает и за ним, и за его командой, в которой теперь бьется Тор. Сильные, смелые люди, но не им равняться с мощью скипетра, Тессаракта и армии читаури.
Лофт нетерпеливо меряет клетку шагами – скипетр зовет его, его зовет власть. Нужно подогреть ситуацию, ускорить развал команды. Его начинают раздражать людишки, шныряющие вокруг, тратящие его время. Его вечность. От этой мысли он тихо посмеивается и поворачивается к шпионке, пришедшей к нему, видимо, для разговора.
Слова сами срываются с его языка, но он ни о чем не жалеет. Все к лучшему. Чем больше информации, тем больше споров, тем быстрее подействует его план.
***
Тор решительно подходит к брату, но видно, что решение поговорить далось ему непросто.
- Локи, зачем ты делаешь это, ведь все становится еще хуже? Разве ты не видишь, что ты все ближе и ближе к пропасти, из которой не будет возврата?
Локи отворачивается – слова Тора поднимают внутри него что-то, от чего он отрекается, чего избегает. Он с яростью ударяет рукой об стекло и бросается к другой стороне, туда, где его брат настороженно смотрит на него.
- Я уже был там. Отец так захотел! Он отказался от меня тогда, когда я принес всего себя в жертву ради того, чтобы он смог полюбить меня как родного! Я никогда не стану тебе равным… - он замолкает, а потом выкрикивает Тору в лицо. - Я стану сильнее, чем ты, я добьюсь большего!
Тор не отвечает ему, и он продолжает, сначала совсем тихо, а затем все громче:
- Нет, дорогой братец! Мне больше не нужно ничего от него. Я больше не нуждаюсь в признании престарелого Одина! Я ненавижу его! Он… он убил все то, что во мне было!
- Нет, брат. – Тор говорит глухо, как будто бы охрипнув от долгого молчания. – Отец любил тебя. Ты сам сказал, что не хочешь больше лжи, и он не стал лгать тебе, потому что…
- ЗАМОЛЧИ!!!
Локи окончательно переходит на крик, и Тор замолкает, а потом уходит. Лофт никогда не признает того, что каждое «ненавижу» рвет его самого, рвет изнутри, больно и горько. Но это уже не важно – он привык к боли там, в бездне, куда, сам разжав пальцы, упал с Радужного Моста.
***
И вот, момент настал – рев Халка слышен даже за толстым стеклом. Соколиный Глаз нажимает кнопку на пульте и клетка, наконец, открывается.
- Уходим. Дальше они справятся сами.
Лучник кивает и скрывается за дверями вместе с отрядом, но Локи уже забыл про них – в конце коридора раздается знакомый голос. Тор.
Старая уловка избавляет его от необходимости выслушивать нотации блистательного брата, но асгардец не один. Маленький человек в смешном сером костюме не дает Локи возможности быстро спустить братца вниз на землю. Не хотите по-хорошему – будет по-плохому.
От яростного и полного боли крика Тора Лофт удивленно оборачивается. Ну, любитель людей, к ним и отправляйся.
- Люди говорят, мы бессмертны. Проверим?
Камера выскальзывает вниз и на лице Тора отражается ужас – нет, не от того, что он падает, ведь он бессмертен, а от того, что его брат решился на это. И от этого Локи смешно.
Из угла с пола раздается голос - серый человечек, оказывается, еще жив. Он смел и предан, такого не поставить на колени, он стоит тысячи тех, кто тогда с готовностью опустился перед ним. Жаль, что такие не покоряются.
- Ты проиграешь, – устало говорит умирающий.
- Неужели? – усмехается ему в ответ Бог Лжи.
- Так уж ты устроен.
Внезапный болезненный удар лишает его речи и сбивает с ног. Даже сидя на полу в луже собственной крови этот человек не перестает бороться. Что же есть в тебе такого, что ты так самоотвержен, маленький мидгардец? Жаль, что твои глаза уже навсегда закрылись. Теперь пора уходить. Время не ждет. Скорее, скорее. Власть и слава не будут ждать.
***
Все планы претворены в жизнь: армия читаури уже здесь и действует, планомерно захватывая город. Весь мир лежит у его ног и содрогается от его мощи. Но Тор никогда не даст ему насладиться триумфом: настойчивый брат снова здесь. Локи вскидывает скипетр, но Тор отбрасывает молот и поднимает пустые руки.
- Я пришел поговорить, брат.
- Тебе не дает покоя моя победа? А, братец? Не привык оказываться на вторых ролях, да?
Но язвительность, раньше доводившая Бога Грома до гнева, теперь не вызывает у него никаких эмоций.
- Ну что, спас ты свой Мидгард? И свою…
- Брат, - Тор перебивает его и хватает за плечи. – Ты должен это остановить!
- Этого уже нельзя остановить.
- Мы сможем. Вместе.
Вдруг лицо Локи искажается, и он замирает. Время останавливается. С лица его брата смотрят другие глаза, теплые, до самого дна наполненные тоской и нежностью. Глаза Фригг. Тор трясет его за плечи, но Лофт уже не здесь. Он там, в глубине этих бесконечных глаз, горящих в его сознании. Он ищет, ищет в них укор, проклятие, отречение, но не находит. «Ненавидь меня!» - кричит он сам себе, пытаясь вырваться, оторвать от себя нежные, теплые руки. Лучше ненависть, страх, что угодно, но только не эта безграничная всепрощающая любовь…
Бежать, укрыться от этих неумолимых глаз. Локи выхватывает из складок одежды кинжал, выдохнув, вонзает его в бок Тору и бежит. Бежит прочь от силы, на которую не найдется управы. Силы, которая победит его. От той силы, которая таилась в нем самом.
***
Разбил колено. Больно, мам. – Ничего, все пройдет, Локи. Не плачь.
Ничего уже не остановить. Армия читаури нескончаемым потоком летит к городу и уничтожает все на своем пути. С ними даже Мстителям не справиться вшестером.
Там, далеко внизу, рушится город, а по груди Локи, изнутри, расползаются трещины. Пути назад нет.
Вот он триумф, вот она великая победа: видеть, как рушится мир. Не тот, который раскинулся до горизонта, а тот, который трескался и расползался по швам где-то внутри. Вот она победа: обреченность, безысходность, неотвратимость.
Вдруг победитель поднимает голову и раскидывает руки в стороны. Он смеется. Диким, безумным, каркающим смехом. Вот она, власть. Вот она, победа.
Ничего, все пройдет.
Но больше нет пути назад.
Мы успели — в гости к Богу не бывает опозданий;
Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий?
Или я кричу…