Росли вроде умными, выросли дурнями. (с)
Ну, как известно, когда дело доходит до разумных и красноречивых поздравлений, то у меня отсыхает язык, глбюлчит клпаввиартура и отключается моз... пип... пип... пип... пиииииииииип.
Ну, короче говоря, с восьмым марта кота. Уррр. (На всякий случай заранее, а то мало ли что там у родителей будет.)
читать дальше
Кат-це. Как горький сигаретный дым, имя на губах. Кат-це. Как сполох непослушных рыжих волос. Кат-це. Как горькая улыбка на тонких губах.
Кат-це.
И как горечь где-то в глубине, когда глаза, от одного насмешливого взгляда которых внутри словно скручивается тугой клубок и перехватывает дыхание, смотрят в пол, а губы кривятся в неприятной, неверящей ухмылке из-под косой челки.
Кат-це.
Блонди сжимает руку в белоснежной перчатке в кулак.
Слишком обычный. Такой же, как и все прочие. Кто он для рыжего, неприлично удачливого дилера? Очередной блонди.
Он еще помнит, с каким уважением фурнитур Катце всегда смотрел на Ясона. Гениального, прекрасного Ясона.
Ему никогда не угнаться за славой друга. Никогда не стать для Катце кем-то большим, чем просто очередным элитником, глупой марионеткой Юпитер - однажды он услышал это слово от самого Катце, когда застал Ясона за разговором с бывшим фурнитуром. Ясон тогда лишь усмехнулся, услышав расхожее среди федералов мнение. Теперь Рауль понимает, что это была горькая усмешка, а не презрение к инопланетникам.
С болезненным удовольствием блонди перебирает в памяти все их моменты - так он называл про себя те секунды, когда они случайно прикасались друг другу или встречались глазами. Он блонди. Он все помнит.
Первый раз - когда рыжий мальчик ловко подхватил под локоть споткнувшегося о порожек гостя - в тот день Рауль был слишком занят размышлениями о новом проекте. Рука, прикоснувшаяся к обнаженному запястью была холодной, а глаза, исподлобья глянувшие на секунду на рассеянного блонди, - шальными и веселыми.
Второй - спустя два года ожидания и мыслей о своей эмоциональной неполноценности и как следствие профессиональной непригодности. Ясон не сразу ответил на звонок, был неприемлемо раздражен и в несколько резкой форме попросил приехать к нему в апартаменты. Бросив все дела, Рауль отправился к другу, чтобы застать его уже совершенно спокойным, а рыжего фурнитура - изуродованным. Ясон быстро и кратко рассказал, что произошло и попросил помочь.
- Я не хочу потерять такого ценного и толкового человека, Рауль.
Рауль кивнул и без лишних вопросов отправил своего фурнитура за хирургическими инструментами. Показать парня в таком виде кому либо значило отправить его на утилизацию, кому нужен фурнитур со шрамом на щеке. Тогда Ясон еще не обладал такой полнотой власти и не смог бы сохранить его при себе.
В наборе было всего лишь слабое местное обезболивающее, но рыжий не издал ни звука, только косился на руки блонди и сжимал кулаки на ткани комбинезона, когда Рауль паромакивал рану тампоном с антисептиком и судорожно дернулся, когда блонди принялся осторожно зашивать рану. А когда блонди разогнулся, стянул маску и медицинские перчатки и распустил заколотые на затылке волосы, раненый фурнитур неожиданно вцепился рукой в полу его сьюта. Рауль осторожно присел на край кушетки и дождался, пока он уснет. Рыжие волосы были мягкими наощупь.
Тогда он понял, что так больше продолжаться не может и попробовал убедить себя, что все его странные ощущения и мысли - это продукт самоубеждения и любопытства. К тому же это было не слишком сложно, когда Катце был достаточно далеко - поставленный Ясоном во главе черного рынка, он исчез из Эоса.
Третий раз свел на нет все его построения. Случайно застав дилера в рабочем кабинете Ясона, он понял, что ничего не изменилось. Высокий, худощавый рыжий мужчина уже не был тем маленьким фурнитуром, который раньше работал в апартаментах Ясона - одетый в рубашку и деловой костюм, Катце изменился до неузнаваемости. Но дыхание, так редко выходящее из-под контроля было не обмануть.
Рауль даже не помнил, что говорил Ясон - отчитывал своего ставленника за что-то, а за что - Раулю никак не удавалось вникнуть, потому что он не мог думать ни о чем, кроме тени узнавания - или радости? - мелькнувшей в глазах обернувшегося к двери Катце.
Спустя несколько недель им пришлось работать вместе, а после долгой и тяжелой недели совместного труда генетиков с черным рынком на званом вечере, плавно перешедшем в вечеринку с алкоголем, Катце все же немного позволил себе лишнего. Рауль смотрел на раскрасневшегося, смеющегося дилера и понимал, что пропал окончательно и бесповоротно. Потому что Ясон и его монгрел были хозяином и петом, и это спасало их от гнева Юпитер. А такое поведение - Рауль хорошо это понимал - было не просто позором. Это было нарушением всего, что с самого детства вдалбливали ему в голову.
По дороге домой он смотрел в окно и с ужасом и благоговением вспоминал, как неловко соприкоснулись их руки, когда Катце покачнулся, вставая со стула. И даже боялся вспоминать, как на прощание Катце крепко обнял его. Потому ли, что это было неправильно, запретно, или потому что среди монгрелов так делали друзья - Рауль боялся задавать себе такие вопросы. Потому что уже знал ответ.
Блонди опускает голову на стол и зарывается пальцами в волосы. Скрыть от Юпитер можно все, что угодно. Особенно заручившись поддержкой Ясона - он готов пойти на что угодно, лишь бы сделать на это.
Но было бы что скрывать. С того вечера они с Катце видятся часто, но все их разговоры - о работе.
Рауль поднимает глаза - на часах уже почти половина седьмого. Пора.
Сейчас или никогда. Больше нельзя так рисковать. Если Юпитер поймет из-за чего снижаются его показатели, то она избавится от Катце. Рауль встает и фурнитур подает ему плащ.
Дорога тянется слишком долго, как и всегда, когда решение уже принято, но все еще есть призрачный шанс снова малодушно сбежать от себя. Швейцар распахивает дверь перед блонди и с поклоном провожает его до комнаты, где уже накрыт стол для двоих, а Катце с виноватым видом докуривает третью сигарету и включает вытяжку на полную мощность.
После недолгого молчания Катце начинает снова говорить что-то о поставках и таможне, но Рауль прерывает его и просит извинить - он чувствует, как горит его лицо. Холодная вода из под крана прибавляет ему решительности. Катце, видя входящего блонди торопливо прячет в карман комм. Едва сев, Рауль начинает говорить. Слова даются тяжело, но становится легче. Катце смотрит на него непонимающим взглядом, потом в его глазах появляется удивление, а потом он начинает смеяться, тихо, прикрыв рот рукой.
Рауль прикусывает губу и опускает голову. Что ж. Он уже решился. Пути назад нет.
Катце, как и всегда, вежливо предлагает отвезти его домой, и в этот раз Рауль не видит причин отказываться. Все равно завтра он уже ничего не вспомнит. Завтра все будет кончено.
Дилер улыбается, не отрывая глаз от дороги, и у блонди есть время в последний раз разглядеть его. Сердце сжимается, а руки внезапно замерзают.
Поднявшись в апартаменты, Рауль устало опускается в кресло и откидывает голову назад. Они не смогут подкопаться - узнать, почему он решился на коррекцию, будет невозможно.
Автоматически, по многолетней привычке Рауль включает комм и проверяет почту. Письмо от Катце. Он открывает его, чтобы удалить вместе с остальными - никаких следов их тесного общения остаться не должно, иначе его жертва будет бессмысленной.
Машинально он смотрит на время отправки. Два часа назад. Глаза блонди быстро пробегаются по строчкам, и блонди откидывается на спинку кресла, заходясь от безудержного счастливого смеха. О, Юпитер...
"Я влюбился. По уши.
Я люблю вас, черт возьми!
Люблю прикосновения, люблю вас слушать.
Все, что мне нужно - чтобы вы позволили быть рядом.
Рауль-сама, просто позвольте быть рядом."
Liebe ist
Ich wurde sterben fur dich,
Sterben fur dich.
Warum siehst du das nicht?
Ich wurde sterben fur dich,
Sterben fur dich.
Warum fuhlst du nicht wie ich?
Кат-це. Как горький сигаретный дым, имя на губах. Кат-це. Как сполох непослушных рыжих волос. Кат-це. Как горькая улыбка на тонких губах.
Кат-це.
И как горечь где-то в глубине, когда глаза, от одного насмешливого взгляда которых внутри словно скручивается тугой клубок и перехватывает дыхание, смотрят в пол, а губы кривятся в неприятной, неверящей ухмылке из-под косой челки.
Кат-це.
Блонди сжимает руку в белоснежной перчатке в кулак.
Слишком обычный. Такой же, как и все прочие. Кто он для рыжего, неприлично удачливого дилера? Очередной блонди.
Он еще помнит, с каким уважением фурнитур Катце всегда смотрел на Ясона. Гениального, прекрасного Ясона.
Ему никогда не угнаться за славой друга. Никогда не стать для Катце кем-то большим, чем просто очередным элитником, глупой марионеткой Юпитер - однажды он услышал это слово от самого Катце, когда застал Ясона за разговором с бывшим фурнитуром. Ясон тогда лишь усмехнулся, услышав расхожее среди федералов мнение. Теперь Рауль понимает, что это была горькая усмешка, а не презрение к инопланетникам.
С болезненным удовольствием блонди перебирает в памяти все их моменты - так он называл про себя те секунды, когда они случайно прикасались друг другу или встречались глазами. Он блонди. Он все помнит.
Первый раз - когда рыжий мальчик ловко подхватил под локоть споткнувшегося о порожек гостя - в тот день Рауль был слишком занят размышлениями о новом проекте. Рука, прикоснувшаяся к обнаженному запястью была холодной, а глаза, исподлобья глянувшие на секунду на рассеянного блонди, - шальными и веселыми.
Второй - спустя два года ожидания и мыслей о своей эмоциональной неполноценности и как следствие профессиональной непригодности. Ясон не сразу ответил на звонок, был неприемлемо раздражен и в несколько резкой форме попросил приехать к нему в апартаменты. Бросив все дела, Рауль отправился к другу, чтобы застать его уже совершенно спокойным, а рыжего фурнитура - изуродованным. Ясон быстро и кратко рассказал, что произошло и попросил помочь.
- Я не хочу потерять такого ценного и толкового человека, Рауль.
Рауль кивнул и без лишних вопросов отправил своего фурнитура за хирургическими инструментами. Показать парня в таком виде кому либо значило отправить его на утилизацию, кому нужен фурнитур со шрамом на щеке. Тогда Ясон еще не обладал такой полнотой власти и не смог бы сохранить его при себе.
В наборе было всего лишь слабое местное обезболивающее, но рыжий не издал ни звука, только косился на руки блонди и сжимал кулаки на ткани комбинезона, когда Рауль паромакивал рану тампоном с антисептиком и судорожно дернулся, когда блонди принялся осторожно зашивать рану. А когда блонди разогнулся, стянул маску и медицинские перчатки и распустил заколотые на затылке волосы, раненый фурнитур неожиданно вцепился рукой в полу его сьюта. Рауль осторожно присел на край кушетки и дождался, пока он уснет. Рыжие волосы были мягкими наощупь.
Тогда он понял, что так больше продолжаться не может и попробовал убедить себя, что все его странные ощущения и мысли - это продукт самоубеждения и любопытства. К тому же это было не слишком сложно, когда Катце был достаточно далеко - поставленный Ясоном во главе черного рынка, он исчез из Эоса.
Третий раз свел на нет все его построения. Случайно застав дилера в рабочем кабинете Ясона, он понял, что ничего не изменилось. Высокий, худощавый рыжий мужчина уже не был тем маленьким фурнитуром, который раньше работал в апартаментах Ясона - одетый в рубашку и деловой костюм, Катце изменился до неузнаваемости. Но дыхание, так редко выходящее из-под контроля было не обмануть.
Рауль даже не помнил, что говорил Ясон - отчитывал своего ставленника за что-то, а за что - Раулю никак не удавалось вникнуть, потому что он не мог думать ни о чем, кроме тени узнавания - или радости? - мелькнувшей в глазах обернувшегося к двери Катце.
Спустя несколько недель им пришлось работать вместе, а после долгой и тяжелой недели совместного труда генетиков с черным рынком на званом вечере, плавно перешедшем в вечеринку с алкоголем, Катце все же немного позволил себе лишнего. Рауль смотрел на раскрасневшегося, смеющегося дилера и понимал, что пропал окончательно и бесповоротно. Потому что Ясон и его монгрел были хозяином и петом, и это спасало их от гнева Юпитер. А такое поведение - Рауль хорошо это понимал - было не просто позором. Это было нарушением всего, что с самого детства вдалбливали ему в голову.
По дороге домой он смотрел в окно и с ужасом и благоговением вспоминал, как неловко соприкоснулись их руки, когда Катце покачнулся, вставая со стула. И даже боялся вспоминать, как на прощание Катце крепко обнял его. Потому ли, что это было неправильно, запретно, или потому что среди монгрелов так делали друзья - Рауль боялся задавать себе такие вопросы. Потому что уже знал ответ.
Блонди опускает голову на стол и зарывается пальцами в волосы. Скрыть от Юпитер можно все, что угодно. Особенно заручившись поддержкой Ясона - он готов пойти на что угодно, лишь бы сделать на это.
Но было бы что скрывать. С того вечера они с Катце видятся часто, но все их разговоры - о работе.
Рауль поднимает глаза - на часах уже почти половина седьмого. Пора.
Сейчас или никогда. Больше нельзя так рисковать. Если Юпитер поймет из-за чего снижаются его показатели, то она избавится от Катце. Рауль встает и фурнитур подает ему плащ.
Дорога тянется слишком долго, как и всегда, когда решение уже принято, но все еще есть призрачный шанс снова малодушно сбежать от себя. Швейцар распахивает дверь перед блонди и с поклоном провожает его до комнаты, где уже накрыт стол для двоих, а Катце с виноватым видом докуривает третью сигарету и включает вытяжку на полную мощность.
После недолгого молчания Катце начинает снова говорить что-то о поставках и таможне, но Рауль прерывает его и просит извинить - он чувствует, как горит его лицо. Холодная вода из под крана прибавляет ему решительности. Катце, видя входящего блонди торопливо прячет в карман комм. Едва сев, Рауль начинает говорить. Слова даются тяжело, но становится легче. Катце смотрит на него непонимающим взглядом, потом в его глазах появляется удивление, а потом он начинает смеяться, тихо, прикрыв рот рукой.
Рауль прикусывает губу и опускает голову. Что ж. Он уже решился. Пути назад нет.
Катце, как и всегда, вежливо предлагает отвезти его домой, и в этот раз Рауль не видит причин отказываться. Все равно завтра он уже ничего не вспомнит. Завтра все будет кончено.
Дилер улыбается, не отрывая глаз от дороги, и у блонди есть время в последний раз разглядеть его. Сердце сжимается, а руки внезапно замерзают.
Поднявшись в апартаменты, Рауль устало опускается в кресло и откидывает голову назад. Они не смогут подкопаться - узнать, почему он решился на коррекцию, будет невозможно.
Автоматически, по многолетней привычке Рауль включает комм и проверяет почту. Письмо от Катце. Он открывает его, чтобы удалить вместе с остальными - никаких следов их тесного общения остаться не должно, иначе его жертва будет бессмысленной.
Машинально он смотрит на время отправки. Два часа назад. Глаза блонди быстро пробегаются по строчкам, и блонди откидывается на спинку кресла, заходясь от безудержного счастливого смеха. О, Юпитер...
"Я влюбился. По уши.
Я люблю вас, черт возьми!
Люблю прикосновения, люблю вас слушать.
Все, что мне нужно - чтобы вы позволили быть рядом.
Рауль-сама, просто позвольте быть рядом."
Gute Nacht mein Wunderschoner
Und ich mocht` mich noch bedanken
Was du getan hast
Was du gesagt hast
Es war ganz sicher
Nicht leicht fur dich